Russia United |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Russia United » В эфире bambr и Nata » Молкоголизм. Любовь как болезнь - 2.
Поскольку тут отсутствуют злобные критиканы, и никакие правила не запрещают писать как хочется, начну снова. И буду писать пока не надоест. Вот.
МОЛКОГОЛИКИ ИДУТ ПО СЛЕДУ.
Страх и ужас сковали население города. До последнего жители надеялись, что это неправда. Кроме тех, которые надеялись, что это правда. Но страшно было всем, без исключения. ОНИ приближались, несмотря ни на что.
Прошло 50 лет с тех пор, как на планете впервые были замечены первые симптомы опасной болезни - молкоголизма. Десятилетиями ученые бились в "Марио", пытаясь разгадать тайну происхождения странной хвори и найти лекарство. Тщетно. Зараза распространялась все быстрее и вскоре на земном шаре практически не осталось мест, куда она не добралась. Крупные города превратились в руины. Местное население, не охваченное молкоголизмом, пряталось в подземных бункерах. Обитатели же поверхности представляли реальную и умозрительную угрозу для жизни. Самих себя - в первую очередь. Ну, и окружающих - в зависимости от веса тринитротолуола.
Тринитротолуол был настолько тяжелый, что не справляясь с его весом самостоятельно, они просили поднести окружающих. Окружающие могли надорваться.
И если существовало в природе что-то, что смутило бы окружающих больше, чем просьба помочь донести куда-либо тринитротолуол, то в такие минуты далеко не каждый окружающий готов был вспомнить, что именно.
Да они вообще мало что помнили, даже в другие минуты - ибо те, кто не страдал от молкоголизма, были больны склерозом. Вот такой парадокс.
Отредактировано kafetinka (2011-12-14 09:21:25)
От этого парадокса, сами того не подозревая, страдали все. Просто слова такого не знали, но страдали-то ого-го как!
Отредактировано португалец (2012-02-01 04:19:49)
К этим страданиям добавлялись страдания от незнания слова, таким образом страдания множились, складывались и возводились в степень.
Но история не об этом. Главный исследователь чужих страданий терпеть не мог, когда страдали не по его вине. Это его ущемляло и не давало спокойно спать. Он (исследователь) вообще не терпел ни ущемлений, ни прищемлений, ни других видов физической боли.
Он любил изучать народ. Народ это обожал...наверное. Профессора Сэма Молко отношение человечества к его экспериментам над человечеством волновало мало. А зря.
Среди бывших пациентов эскулапа был тот, кто его люто ненавидел. Джон Билл. Какое-то из этих имен было фамилией. Странный такой.
Джон заразился почти полвека назад и сразу же был вовлечен в веселый круговорот опытов на людях, затеянный Молко и его командой. Но, когда Голос по неизвестным причинам покинул пациента, Билл вдруг из избранного превратился в рядового жителя планеты, что его совершенно не устраивало. Обвинив в этом своего наставника и мучителя Сэма, он покинул исследовательский Центр, чтобы упасть в дружеские объятия ненависти на расстоянии...но Мир вдруг начал меняться...
Во всем был виноват андрогинный коппайдер, еще одна малобюджетная китайская версия андронного коллайдера. Он подкапывался под жителей планеты, выпускал флюиды и заставлял суровых мужЫков чувствовать себя ранимыми, беззащитными и одеваться в женские кофточки с глубоким декольте.
Разве мог он, Джон Билл, предположить, что это случится? Не мог. Поэтому и не предположил.
Вместо этого он сел обедать. Чтоб утешить ностальгию по кухне Центра, он покрошил в запеканку мраморную крошку.
..... а заодно сделал важную запись в своем дневнике. С возрастом память начала подводить - он помнил былые обиды и унижения не так четко и ясно, как прежде, и от этого ненавидеть Сэма Молко было намного сложнее, поэтому Билл решил довериться бумаге. Тем более, что никому и ничему другому больше он довериться не мог.
"Сегодня снова приснился профессор", вывел он аккуратным почерком пациента врача. "Стоял под дырявым зонтиком посреди пустыни. Захотелось ненавидеть его еще сильнее. Но сильнее невозможно. Расстраивает."
Задумчиво отложив перо в сторону, он вздохнул. Жизнь текла размеренно и спокойно. Профессор на горизонте не появлялся. Еда была съедобной. Жить в таких условиях - невозможно.
А выйти из теплого безопасного бункера наружу - боязно. Наверху господствуют ненавистные молкоголики. Если Джон отправится на поиски презренного Молко, жалкие адепты последнего могут помешать выполнению цели квеста. Как решить задачу Билл не знал. Знал одно: из-за Профессора и его заразы он почти полвека вынужден прозябать в одиночестве, всеми непонятый. Молкоголизм живет, пока живет Молко. Единственный выход - устранить эскулапа.
Осознание придало новый импульс: мраморная крошка жизнерадостно хрустела на зубах. Билл начал готовиться: для начала он отыскал тюбик с гуашью и раскрасился, аки Рембо. Зеркало вздрогнуло, случайно отразив этот боевой оскал.
Затем он стал укладывать чемодан. Упаковал аккуратно сложенные сорочки, носочки, брючки и пижамки. В отдельный кармашек затолкал запас зубных щеток на полтора месяца - столько он планировал потратить на путь до места обезвреживания Профессора и обратно. Зубные щетки он привык менять ежемесячно, поэтому взял с собой ровно полторы щетки.
добрая! Ровно полторы
Билл хотел было взять путеводитель, но решил не усложнять себе жизнь - вместо этого он набрал номер конторы оранжевых велосипедистов.
Между тем, на рынке велосипедного извоза царила анархия. За клиентов бились до упора - до упора жали на педали и бились. Правительство требовало лицензировать велоперевозки, нанести на каждый велик шашечки, а вместо звонка на руль повесить кассовый аппарат.
Велосипедисты отчаянно этому сопротивлялись. С шашечками они, в принципе, вполне готовы были смириться, но только не с установкой кассового аппарата. Мотивировали это тем, что теперь им некуда поставить кивающую собачку.
И освежитель воздуха. Размером с арбуз и запахом хвойной клубники.
В итоге, пребывая в неразрешимом противоречии с законом, велосипедисты ушли в тень. Днем они организовывали нелегальные стоянки в любом пригодном для теневого бизнеса месте. Особенно любили останавливаться в тени фонарных столбов (благо, габариты позволяли транспорту быть надежно спрятанным от бдительных стражей порядка). Однако, стоянки были мобильными, ибо тени двигались - за ними следовали и водители двух- трехколесной техники.
А ночью таксисты-велосипедисты не работали, ибо спали. Эта странность велосипедного нелегитима сильно удивила бы ученых велосипедологов, но те почему-то тоже спали ночами... в неведении. А ученых учено-велосипедологов в то время еще не придумали.
Обо всех велосипедных перипетиях, Джону поведал автоответчик. На 58-ой минуте повествования Биллу наскучило. Он начал ковырять в носу, в стене и в трубке.
- Ой! - взвизгнул голос автоответчика. Билл доковырял и до него.
Заказав такси, Джонн стал ждать. Ждать пришлось недолго - дня три, не больше.
- Мы едем в Нижний Тагил, - с пафосом в голосе и воплем во взоре сообщил Джон.
- Дарогу пакажэшь? - радостно улыбаясь половиной золотых зубов, половиной отсутствующих спросил таксист.
Этот простой любовно исковерканный грамматически вопрос поставил Джона, проведшего десятилетия внутри подземного бункера, в тупик. Постояв в нем немного, клиент и его велосипедист решили развернуться на 180 градусов и двигаться в этом направлении (потому что разворот на 360 градусов малоэффективен - они проверяли).
Отредактировано португалец (2011-12-28 15:26:41)
Но тут, совершенно неожиданно, на них обрушился Новый Год. Гималайский
Клиент и его велосипедист тут же принялись праздновать и дарить друг другу кухонные полотенца. В общем, отметили как полагается.
Когда торжественный обмен с троекратным лобызанием завершился - поехали дальше, громко горланя "Напилася я пьяна". Аккурат до ближайшего велогаишника.
Аккурат до ближайшего велогаишника.
... который, как все велогаишники, имел глупую привычку внезапно возникать на пути... из неоткуда. Поэтому наши путешественники, не робща, взяли скребки и стали отдирать цепкого гаишника от переднего колеса.
Гаишник даже в разобранном состоянии стращал штрафами, постановлениями и прочими карами небесными.
Вы здесь » Russia United » В эфире bambr и Nata » Молкоголизм. Любовь как болезнь - 2.